Уголек - Страница 6


К оглавлению

6

— Старика подводит память, — пояснил чуть позже Тристан Мадейра, когда Сьенфуэгос рассказал ему об этом любопытном происшествии. — Но обольщаться все же не стоит: если человек путает право и лево, это вовсе не значит, что он глуп: просто если его что-то не слишком интересует, это проходит мимо его памяти. И следи за языком: если твой рассказ не будет в точности соответствовать тому, что явится нашим глазам — считай, что ты покойник.

Канарец понимал, что предупреждение было вполне серьезным, и потому сосредоточился на поиске выхода из трудного положения, в котором непременно окажется, если высокий и зеленый остров в нужный момент не покажется посреди бескрайнего океана.

На закате пришла Уголек и попыталась его утешить.

— Ты боишься? — спросила она.

— Немножко, — признался он. — Эта скотина хочет заставить меня сплясать на веревке.

— Я тебя предупреждала. Этот боров — настоящий убийца. Весь вечер он искал трюфели у меня между ног, а теперь храпит, как буйвол. Ненавижу его!

— Но если все его так ненавидят, то почему бы не сговориться и не вышвырнуть его в море?

— Потому что он капитан. А капитан на португальском корабле — все равно что бог.

— Понятно... А как насчет шлюпок? Нельзя ли выкрасть одну и выйти на ней в море?

— Они все прикованы, а ключи — у него. Все оружие он также хранит у себя, его каюта — настоящая пороховая бочка, и он клянется, что, стоит ему заметить малейшие признаки бунта, корабль тут же взлетит на воздух, — девушка сморщила широкий нос в обаятельной гримаске. — Думаю, он и впрямь способен это сделать. Его ничего не волнует, кроме корабля, и чужие жизни для него — пустое место.

— Так что мы можем сделать?

— Ничего, — безнадежно ответила она. — Можем лишь молиться Богу, чтобы он помог найти выход.

— Ради меня Бог и свечку не зажжет, — посетовал канарец. — Если сам не пошевелюсь, то мне крышка... — Он обернулся и пристально посмотрел на африканку. — Ты правда решила покинуть судно и изменить жизнь?

— Да разве это жизнь? И изменить я ее едва ли могу, — заметила та. — Так что я готова сбежать.

Сьенфуэгос взглянул на нее и пришел к твердому убеждению, что Уголек говорит правду. Он почесал бороду и в конце концов заявил:

— В таком случае давай найдем способ сойти на берег.

— Скорее нам удастся вытряхнуть черепаху из панциря, — заметила негритянка. — Корабль — его крепость, а море — союзник. Ты посмотри на команду! Все худеют, а он жиреет! Все тоскуют, впадая в отчаяние, а он доволен и счастлив; все выглядят полумертвыми, а он — живее всех живых. А потому он заинтересован в том, чтобы так оно оставалось и впредь, и ни за что не допустит перемен.

— Но я вовсе не собираюсь провести всю жизнь на борту этого водоплавающего свинарника, питаясь червивыми галетами и рискуя в любую минуту оказаться на виселице.

— Ты думаешь, остальным этого хочется? Даже офицеры не раз просили меня придушить этого урода, когда он, пьяный и беспомощный, сунет голову мне между ног. Вот только я точно знаю, что, как только это сделаю, они тут же порвут меня на части. Все его ненавидят, но ни у кого не поднимется рука, чтобы его убить.

— Ну так я это сделаю! — пообещал канарец. — С твоей помощью или без, но я откручу ему башку.

Три дня спустя «Сан-Бенто» вдруг сильно просел, затем начал слегка крениться, пока, наконец, его нос не опустился заметно ниже обычного, в результате чего ось румпеля перекосилась, и управлять кораблем стало чрезвычайно трудно даже при спокойном море и попутном ветре.

Капитан Эв немедленно приказал помощнику спуститься в трюм и осмотреть корпус, и тот вскоре вернулся с плохими новостями. Оказалось, что по левому борту корабль дал течь, в трюм просочилась вода, и поскольку корабль бы разделен на несколько отсеков, затопленная часть привела к нарушению равновесия.

— Так в чем дело? — рявкнул омерзительный толстяк. — Немедленно откачать воду и устранить неполадки!

Однако ближе к вечеру пришел плотник и сообщил, что проблема намного серьезнее, чем казалось на первый взгляд, поскольку корабль дал течь не в одном, а сразу в нескольких местах, и теперь вода в любую минуту может хлынуть в трюм, а доски обшивки левого борта ниже ватерлинии оказались какими-то рыхлыми и словно изъеденными червями.

— Быть того не может! — выпалил капитан Ботейро, даже перестав на миг чесать свое раздутое яйцо, «Сан-Бенто» построен из лучшего мантейгашского дуба, и не бывало ни единого случая, чтобы этот дуб тронула гниль.

— Может быть, вы и правы, капитан, — согласился перепуганный бедолага. — Вот только он сгнил.

— Это все шашень, — определил Сьенфуэгос, когда новость распространилась среди команды со скоростью лесного пожара. — Если ничего не предпринять, то скоро корабль станет похож на изъеденный мышами кусок сыра.

— Шашень? — недоверчиво повторил обескураженный боцман. — Это еще что за черт?

— Мелкая тварь, которая кишмя кишит в этих водах; своего рода морской короед. Вгрызается в корпус корабля и буравит, буравит, пока не превратит в решето. Старый Стружка, плотник с «Галантной Марии», всегда умел это вовремя обнаружить.

Услышав подобные новости, «морская корова» встревожилась, а когда ночью обнаружились новые дыры с других частях корпуса, капитан вызвал канарца и без всяких предисловий спросил:

— И что за хрень этот шашень? Откуда ты всё это выдумал?

— Это вовсе не выдумки, сеньор, — бесстрашно ответил канарец. — Это очень серьезно. Вы мне, возможно, не поверите, если я скажу, что в этих краях есть ящерицы длиной более трех метров, которые питаются людьми, и крошечные пауки, убивающие одним укусом, и невидимые глазу блохи, что заползают под ногти и за считанные часы превращают ногу в кусок гниющего мяса. Точно так же вы можете мне не верить, если я вам скажу, что чертов шашень способен за три недели превратить корабль в труху.

6